Балтийский Курс

Гений и генетика

Ольга Павук

Антистрессовый коктейль -- это не фантастика, а одно из многих изобретений латвийского биоинженера Василия Банковского.Решение вопроса стрессотолерантности Банковский считает для себя задачей запредельной.

Фото: из личного архива

Персональная лаборатория для генетического клонирования. 1998 год.
Шутит, добавляя -- «это новое направление будет через несколько лет называться комбинаторной биохимией и Нобелевскую премию получит тот, кто вложит мощный ресурс в такие исследования».

«Ты гений!» -- воскликнул компаньон Банковского из Великобритании Лудо Чапмен -- прямой потомок Чарльза Дарвина, ознакомившись с исследованиями коллеги. Сам латвийский ученый применительно к себе использует термин «креативность». Это слово многократно упоминалось во время наших бесед с президентом латвийской компании BioSan, доктором биологии В. Банковским.

Недавно ученый, разработал специальный биореактор, работающий в режиме стрессогенератора и вырастил в нем культуру клеток лактобациллус, применяемую для приготовления йогурта .Выяснилось, что известная для данного штамма антиопухолевая активность гликопептидов при этом резко возрастает, что является следствием возросшей устойчивости клеток лактобациллус к стрессам. Такие неоламарксистские опыты он считает своим хобби, или чисто научным развлечением, способным тем не менее в недалеком будущем революционизировать подходы к получению продуктов питания, имеющих комбинаторные характеристики, включающие помимо пищевых дополнительные антиопухолевые и антистрессовые свойства.

Креативный подход

Совсем недавно отмеривший пятидесятилетие, Василий выглядит почти мальчишкой. Моложавый, энергичный, эмоциональный, спортивный, то и дело цитирующий Цветаеву или отпускающий сочный анекдотец. Удивляет его широкая эрудиция во многих смежных областях науки и, как результат, -- отсутствие страха перед глобальными проблемами. Отнестись к нему, как к беспочвенному мечтателю, нельзя, поскольку своими достижениями в области микробиологии, биохимии, генной инженерии, механики, гидродинамики, дата-логистике и биобезопасности он, как шутит сам, «широко известен узкому кругу серьезных людей».

Василий так выражает свое отношение к понятию «креативность»:

«Креативных людей в мире не больше трех процентов. Еще процентов девять могут приблизиться к этому отряду при определенных условиях. Это просто вопрос своевременного перемешивания генов. Креативность -- это Моцарт... музыка, живопись, наука... его все волнует в одинаковой степени, и он всем овладевает в совершенстве без видимого труда. Экономические и политические кризисы и стагнация сменяются возрождением благодаря смене элит от холодных и расчетливых партократов (эдаких Сальери) к креоционерам... Латвия к примеру переживает сейчас подобные времена.

В силу мировой глобализации и связанным с нею кризисом, креативность становится в цене. Кто создаст креативную школу, способную увеличить процент с 3 до 9 -- тот и будет править миром.

Европа же, в которую мы вступаем, -- несколько подустала от креативности. Отчасти там дело в католицизме: великолепная книга Бертрана Рассела «Почему я не христианин?» объясняет конфликт между догматиками и креативностью. Но самой большой драмой для Европы явились войны прошлых веков, истощившие генофонд, усугубленный миграционным потоком в США.

Идеи приходят к Василию самые необычные... Так, путешествуя по Саха-Якутии и исследуя адаптацию якутской лошади к низким температурам (до 70о С), из бесед с биологами он узнал, что в зимний период лошади сбрасывают температуру с 39 до 16 градусов. Потребление энергии снижается таким образом в десятки раз. Ответственным за это является определенный белок, концентрация которого в крови повышается в зимний период и снижается в летний, когда животное приобретает снова исходную температуру.

По существу, эти наблюдения исключительно важны для биомедицины и особенно для вопросов многолетних космических программ, связанных с полетом человека на Марс и другие планеты...

Но вслед за перестройкой для латвийской науки наступило трудное десятилетие, и исследования пришлось прекратить. Однако вопросы стрессотолерантности стали неотьемлемой частью размышлений ученого и «выплескиваются в виде уже антистрессовых йогуртов». И все же, по словам самого ученого, многие годы большинство идей оставалось на бумаге либо «уплывало» в чужие головы, зачастую материализуясь в других лабораториях и даже в других странах. Это продолжалось до тех пор, пока он не организовал собственную научно-производственную фирму BioSan, в которой был реализован самодостаточный цикл от идеи до продукта и его продвижение на рынок высоких технологий.

Cветлана (жена и коммерческий директор фирмы): «Смысл нашей деятельности не только в создании некой креативной идеи, но и в получении доходов. Какие идеи принесут дальнейшее развитие компании и пользу науке? Какие отомрут в результате жесткого естественного отбора свободного рынка? Экономике и обществу нужны не любые идеи – способны выжить только те, что проверены временем. Делать банальные вещи неперспективно. Западный мир сегодня интересуют не цены, а новизна предлагаемых разработок. И ничто не сравнится с той радостью, какую испытываешь, когда идея, воплощенная в уже отработанном серийном инструменте, начинает долгий путь покорения иноземных рынков».

Василий: «Рынок высоко ценит креативность продукта. Но вот производство закопало бы меня живьем за вечно меняющийся продукт».

Формула успеха

Вот уже семь лет компания BioSan выпускает персональные приборы и лабораторные инструменты, используемые в области генной инженерии и биотехнологии. На BioSan удалось совместить три трудно сопоставимые вещи: креативность (читай -- научный отдел), производство (отдел тиражирования разработок) и маркетинг (отдел продаж). За год отдел инноваций разрабатывает до 10 новых инструментов, отдел производства экспериментальных и промышленных серий выпускает свыше 30 видов серийного оборудования, отдел маркетинга и продаж сам и через своих постоянных дилеров продает свою продукцию более чем в 20 государств мира – туда, где, по словам Банковского, приоритетны исследования в области геномики, протеомики и селломики (аналоги биохимии, генетики и биологии клеток в матричном исполнении) -- самых стратегических направлений XXI века. Все это высокоразвитые страны, занимающиеся вопросами биобезопасности, в том числе наследственных заболеваний.

Фото: из личного архива

Первый контакт в Юго-Восточной Азии подписан с президентом компании Seolin Bioscience, 2000 год.
Банковский четко и ясно изложил формулу успеха своего дела:

«Первая стадия -- «крохи» в виде кредита от Минпросвещения в размере 5-7 тыс. латов дают шанс креативной компании для выживания. Вторая стадия -- удачно распорядиться этими деньгами, создать технологию производства и наладить продажи продукта. Нам это удалось. Третья стадия -- если все сложится удачно, поиск инвестора и вложение денег в развитие. И четвертая стадия -- строительство инновационного хай-тек-предприятя. На этой стадии появляется брэнд, меняется название фирмы, а потому желательно, чтобы возраст западной компании-партнера был не менее 50 лет. BioSan сегодня находится на четвертой стадии».

Все гениальное просто

Фото: из личного архива

Праправнук Чарльза Дарвина - Лудо Чапммен, компаньон Банковского из Великобритании (слева направо: Л. Чапммен, Э. Блажевич, В. Банковский). Кембридж, 2003 год.
Генетику Василий сравнивает с кухней:

«Наука наша -- генетика, молекулярная и клеточная биология -- это та же «кухня», требующая сверхточности операций. Здесь все время что-то соединяется, перемешивается, термостатируется.

Философия нашего дела -- персональный инструмент. Пытаясь проводить эксперименты в других странах, я понял, что не хватает мини-лабораторий, инструментов, которые можно покидать в чемодан, отправляясь в зарубежную командировку.

То, что нам удалось, можно сравнить с исследованиями в области космоса -- кто решит, например, задачу успешного выхода в космос, тот станет первым, что бы он ни предложил. Так и с персональными лабораториями. Подняв вопрос в принципе, за ним, как цепная реакция, последовал веер сопряженных и соподчиненных более мелких вопросов. Такие приборы должны быть миниатюрными по форме, низкоэнергоемкими, многофункциональными, электробезопасными, симпатичными на вид и т. д. и. т. п. Решение главного вопроса и подвопросов и сделало нашу фирму инновационной.

Все очень просто. Что бы мы ни делали, мы были первыми. Мы перевели инструменты из коллективного пользования к индивидуальному. Высокая стоимость 1 кв. метра хай-тек-лаборатории дополнительно усиливала притягательность нашей концепции.

Поначалу в Европе, в Германии недоуменно пожимали плечами, пока не признали инновационность нашего подхода. Теперь в Германии наш подход стал широко известен и носит брэнд «Lab4You» . В отличие от консервативной Европы, в бурно развивающейся Юго-Восточной Азии ( Япония, Южная Корея и др. страны) концепция миниатюрных персональных лабораторий практически мгновенно стала популярной и известна под брэндом «MyLab».

Чистая наука становится прикладной

Вопросом продления жизни и биобезопасности по-крупному в мире занимается Большая восьмерка. Там имеются все технологии, чтобы продлевать жизнь клеток. Вот уже четыре года BioSan производит аппаратуру для уничтожения в воздухе различных вирусов и микроорганизмов (молекул ДНК, РНК и др.), в том числе тех, что вызывают туберкулез, грипп и другие заболевания, угрожающие населению планеты. Это новое поколение машин, не уничтожающих, но дезинформирующих вирусы. Такие компактные аппараты можно ставить в международных воротах инфекции, каковыми являются аэропорты, железнодорожные и морские вокзалы. Актуальности вопросам биобезопасности прибавила история с SARS.

Василий определяет стратегическое направление своих исследований:

«Коллективный разум нашего предприятия -- это лучшая в Латвии «сборная» в области биоинженерии. Наукой занимается пять человек, мыслящих без тормозов и реализующих проекты самой высокой сложности. Моя задача -- быть играющим тренером в команде, опираясь на знания, полученные в условиях замечательного бесплатного советского образования. Следить за тем, что происходит в фундаментальной науке. Улавливать этапы развития какого-то направления и предлагать инструментарии для их решения. Я создаю так называемый вербальный портрет инструмента. Мы здесь, в своей области, -- одни из первых наряду с США, Японией, Россией.

Разработка оборудования для «глушения» информации ДНК и РНК -- наше стратегическое направление. Фундаментальные исследования в области молекулярной биологии становятся чисто прикладными».

Василий: «Продление жизни человека и отдельных живых клеток -- не далекое будущее. Эта задача будет решена для практического применения в ближайшие 10 лет».

Не квасной патриотизм

Множество ученых мужей за эти годы уехало на Запад. Василий же пренебрег многими приглашениями и остался в Латвии, где наука сегодня не в почете:

«Почему я не уехал? Да потому, что я не перелетная птица, у меня другие (оседлые) стратегии выживания, связанные с преобразованием и адаптацией изменившейся в результате перестройки окружающей среды. Те, кто уехал, несмотря на присущую им креативность, опустились на ступеньку ниже. Я же поступил, как и вся Латвия, -- всей страной «поднявшаяся» и ушедшая в Европу. Мои партнеры -- из Кембриджа, где 50 лет назад расшифровали формулу ДНК. Это намного удачливее. В 2004 году Кембридж начнет финансировать лабораторные исследования BioSan с правом первой руки при использовании полученных результатов. Мы в этом смысле являемся удачным примером будущего хай-тек Латвии. И я горжусь этим так же, как Домским органом, югенд-стилем Риги, нашим прекрасным Театром оперы и балета, Юрмалой и наконец -- сетью ресторанов «Лидо». Все, кто создавал эти брэнды, безусловно, были и являются для меня креативными личностями, поднявшими планку столь высоко, что нам остается только следовать их примеру».