Балтия – СНГ, Культура, Латвия, Люди дела

Михаил Барышников.

О приезде великого танцовщика на родину первым сообщил intelligent.lv солист латвийского балета Сергей Нейкшин. Позвонил, чтобы узнать, где остановился Михаил Николаевич. Что мы могли ему ответить! Только радость переполняет наши сердца, соотечественники, что великий Миша все-таки вновь приехал. Теперь чуть подробнее. Разумеется, великий танцовщик не хочет ни фотографироваться, ни давать интервью. Помните, какой была сенcация, когда Михаил Николаевич вдруг приехал в Ригу с двумя концертами в октябре 1997-го? Концерты были посвящены памяти его мамы и на них съехался бомонд со всей Европы. Ведь это был первый визит Барышникова на территорию бывшего СССР после его эмиграции в Канаду и США в 1974-м.

 Тогда великий танцовщик жил в Риге целых две недели! И никто, никто его не смог запечатлеть на пленку, кроме официального фотографа Андриса Криевиньша (было одно интервью для журнала Rīgas laiks). И кроме великого Яниса Бандерса, который, узнав, что Михаил Николаевич придет в частный дом для встречи со старыми рижскими знакомыми, сидел два часа в кустах. И когда наконец-то появился Михаил, он сделал ровно два кадра.

Танцовщик только и выговорил тогда классическое «Бля!» (уж извините, из песни слова не выкинешь).   

А уж как тогда Михаил скрывался! Ныне администратор портала intelligent.lv Александр Растопчин, бывший 11 лет назад начальником охраны Оперы, рассказывал, как у входа в театр перед репетициями и концертами Барышникова собирались папарацци и поклонники.

Приезжал лимузин из противоположного Hotel de Rome, где жил артист — выходил человек небольшого роста (рост Барышникова — 167 сантиметров) в капюшоне. Быстро пробегал в театр. Все разочарованно расходились. А через пять минут Михаил Николаевич спокойно, ни от кого не скрываясь, проходил за три минуты от отеля в театр.

Вот и сейчас — ловите миг удачи, папарацци всего мира! Нынче место  жительства великого уроженца Риги не афишируется. Но по сведениям от балерины Литы Бейрис, Михаил Николаевич действительно приехал — прежде всего, чтобы поклониться могиле своей матери. Так что то, что спустя почти 11 лет после своего первого сенсационного возвращения на родину мега-звезда мирового балета вновь в Риге — святая правда!

Это потвердил intelligent.lv  и директор труппы балета Национальной оперы Латвии Айвар Лейманис. Он сказал, что Барышников в Ригу преихал еще вечером 17 августа — и никто это не знал из прессы. Барышников — большой мастер конспирации.  

—  Барышников действительно приехал в Ригу, чтобы поклониться своей маме, — сказал Айвар Лейманис. — Это действительно его первый визит на родину за последние почти 11 лет. Он был в Опере. Посмотрел новое здание театра и оно ему понравилось. Мы поговорили, скажем так, о планах нашего будущего сотрудничества. Он еще будет в театре, посмотрит видеозаписи наших хореографических постановок. Где живет? Конечно, это не будем афишировать. Могу только сказать, что остановился в отеле, а не у знакомых. В Риге пробудет чуть меньше недели. 

Именно в этот момент мне хочется напомнить, что 27 января минувшего года Михаилу Барышникову исполнилось 60 лет. Тогда, в январе, я написал большую статью для журнала Pastajga.ru, посвященную этому событию под заголовком «До свидания, наш ласковый Misha»! Ну, в смысле — "До скорой встречи, Миша!" Заголовок, кстати, принадлежит ныне главному редактору журнала L`Officiel Лене Власовой, за что ей огромное спасибо. Во всяком случае, замечательный заголовок оказался практически пророческим.

Дело в том, что тогда пошел слух, что Михаил действительно может приехать на свой юбилей в Ригу. Потому что родина все-таки одна и "пусть кричат, уродина, но она мне нравится". Тогда я написал, что если вдруг Барышников и взаправду вдруг наведается в родную Ригу, будет повод подарить ему тот номер журнала лично, из рук в руки. Ибо говорят, он на самом деле вовсе не затворник, а очень даже коммуникабельный "ригас пуйка". Просто Рига для него — понятие особое.

Теперь появилась возможность ему этот номер журнала передать, что я и сделаю через господина Лейманиса. А для нашего читателя — та статья.

Крутой маршрут

«С чего "начать танцевать"? С очень простого. Например, с дома номер 36а, что на рижской улице Сколас (Школьная). Предпоследний дом на этой небольшой улочке. Внешне ничем не примечательный, построенный в начале прошлого века, как и все здания по соседству. Какое-то слабое подражание югенд-стилю, нынче уже достаточно обветшатвшее. На табличке написано Pasvaldes ipasums. На первом этаже расположилось рижское общество пенсионеров и инвалидов мореходства "Энкурс". На последующих пяти этажах — жилые помещения. В одном из окон висит, уж извини, Всемирная История Хореографии, постиранное нижнее белье. А стены в подворотне дома исписаны какой-то шпаной всякими воззваниями наподобие "Бей гансов!" и т.д. и т.п.

Рискну предположить, что это место за последние шестьдесять лет практически не изменилось — такой же давно не ремонтированный фасад, та же тишина вокруг (так сказать, "тихий рижский центр"), какой-то "ригас пуйка" мимо пробежал, радуясь бодрящему морозцу. Ничего особого. Но уверен: если бы у нас в Риге была Америка, то тут бы давно процветал бизнес. Примерно такой: ежедневно бы многочисленные туристы со всего мира, изучающие сейчас югенд-стиль на улице Алберта, ходили бы прежде всего сюда. И гиды на разных языках мира рассказывали бы: "Посмотрите направо, в этом доме 27 января 1948 года, в семье подполковника Советской армии Николая Барышникова и домохозяйки Александры Киселевой родился Миша Барышников, выдающийся танцовщик современности". И сразу рванули бы в Ригу оравы американских фанатов, которые буквального боготворят своего "американского идола Мишу". И моментально бы обогатился наш рижский бюджет!

Конечно же, этот бизнес можно было бы расширить за счет проведения экскурсии к дому на соседней Бруниниеку-Рыцарской (Сарканармияс-Красноармейская в советское время), что за углом, где примерно в те же годы родился другой всемирно известный Миша, великий виолончелист Миша Майский. А рядом, на улице Валдемара, жил Михаил Таль. Рижский парадокс: на одном маленьком отрезке земли родились сразу три великих Миши! Но это еще не все! Можно было бы провести иностранцев по всему этому в самом деле крутому маршруту. Отойдя от дома 36а, можно отправиться вдоль по улице Сколас, которая в годы, когда по ней бегал маленький Миша, носила имя знаменитого латвийского советского писателя, Героя Социалистического труда Андрейса Упитса. Попутно можно мимоходом заметить: "А вот в этом доме номер 34, соседнем с мишиным, долгие годы жил выдающийся латышский композитор Раймонд Паулс..."

Конечно же, не это главное, ведь в 50-е Паулс жил в заштатном Ильгюциемсе, а название этого места, дорогие туристы, вам навряд ли что скажет. Важно другое — пройдя по Сколас "тропою Барышникова" буквально 150 метров, обнаруживается дом, в котором родился еще один классик танца — Марис Лиепа. Два гения мирового балета родившиеся в провинциальном городке в 150 метрах друг от друга! Марис Эдуардович был старше Миши всего на 11 лет и наверняка они в те годы пересекались. Где именно? Есть, как минимум два таких места. Прежде всего это Хореографическое училище, до которого от дома Барышникова минут 15 ходьбы (тогда училище находилось в Вецриге, в старинном здании на улице Маза Смилшу). И — в Опере, в которой, когда Михаил Барышников учился в училище у своего первого учителя Юриса Капралиса, уже солировал Марис Лиепа, скоро переехавший в Москву. 

Самое главное, что на протяжении многих лет каждый вечер будущая мега-звезда мирового балета Миша возвращался в дом на улицу Сколас —- в коммунальную квартиру, в которой точь-в-точь как в песенке Владимира Высоцкого "на двадцать восемь комнаток всего одна уборная". Ну, или почти так. По крайней мере сам Барышников позднее вспоминал, что тогда эта коммуналка ему казалась просто огромной. В ней жило ровно пять семей, человек двенадцать. Была общая кухонька с пятью-шестью розетками. И, разумеется, туалет —- один на всех. Классика жанра! В этом доме Михаил прожил до 1962-го, потом он уехал учиться в Ленинград к Александру Пушкину. Ну, к тому самому Пушкину, который в середине прошлого века был одним из ведущих преподователей танца в вагановском училище (перед этим его воспитанником был и гениальный Рудольф Нуриев).

Впрочем, быть может, мы в конце этого "крутого маршрута" слегка увлеклись? Ведь когда в октябре 1997-го случилось чудо и Михаил Барышников на целых две недели вернулся в Ригу, он к своему родному дому так и не пришел. Вернее, в самом начале улицы Сколас он прогулялся, но дальше почему-то не пошел. Почему? Пусть об этом рассказывает сам Барышников. Вот фрагмент из его интервью, данного тогда в Риге хорошему журналу "Ригас лайкс":

— А я просто не захотел. Можете считать меня человеком без родины, родины как места рождения. По многим причинам моя семья в Риге никогда не чувствовала себя как дома. По вполне понятным причинам. Ну, мы здесь были окуппанты. Папа был военным, подполковником и его сюда просто прислали, а сам он сюда никогда бы не приехал. 

Сначала было слово «мама»

И все-таки Рига — родина Барышникова. И он к ней точно неравнодушен. Не равнодушен, видимо, по той причине, что именно здесь он начал танцевать. А также потому, что здесь его родила мама. Без всякой патетики заметим — любимая мама. Если кто помнит, во время своего сенсационного рижского визита в 1997-м Барышников сразу сказал, что с прессой общаться не будет (не считая специально оговоренного интервью). Потому что он приехал не просто в связи с концертами в Опере, а из-за своей трагический ушедшей в далеких пятидесятых мамы. И первый из двух концертов посвятил именно ей.

Начало того уникального и неповторимого концерта надо было действительно видеть. Это и в самом деле очень трудно высказать словами. Танец ведь вообще практически невозможно пересказать. Что мог тогда выразить словами, Миша выразил, написав в программке к рижскому концерту коротко и ясно: "Я хочу этот вечер посвятить памяти свей любимой мамы, Александры Киселевой".

Тогда, 7 октября 1997-го в Национальной опере собрался бомонд, и не только латвийский. Достаточно сказать, что из разных стран приехали великий кинорежиссер Кшиштоф Занусси, уж не говоря о балетной братии (Владимир Васильев, Андрис Лиепа, Алла Сигалова и многие другие). И настолько присутствовало пронзительное ощущение происходящего чуда, что когда потух в зале свет и распахнулся занавес, воцарилась гробовая тишина. На сцену вышел невысокий (168 см!) Миша. Гробовая тишина стала какой-то просто настолько космической, что... даже не раздались аплодисменты приветствия. Публика была потрясена самим явлением Барышникова на рижской сцене. И артист начал танцевать —- номер на музыку Сергея Рахманинова, одного из любимейших его композиторов. Тот достаточно сдержанный, но при этом настолько эмоциональнейший (и, если угодно, даже душераздирающий) танец был посвящен маме. На ее могилу в Риге Барышников пришел. Скорее всего, это и была оновная цель того его визита.

По словам самого Барышникова, кладбище для него — пространство, абсолютно оторванное от Риги или какого-либо другого города.  "Когда я был на ее могиле, меня всего проняло... Мама была для меня самым близким человеком, которого я потерял.

...В шестидесяти километрах к югу от города Горький (ныне Нижний Новгород) находился поселок Кстово. Именно там жила простая женщина Александра Киселева, выросшая в крестьянской семье. Образование —- начальная школа. У нее был муж, ушедший на фронт и погибший во время боев за Польшу. На руках остался сын Владимир. После войны недалеко от деревни устроили авиационную базу, на которой служил военный Николай Барышников. Там они и познакомились. Затем переехали в Ригу, где родился сводный братик Владимира — тот самый Миша.

—  Она была такой... очень тихий человек, — вспоминает Барышников. —- В Риге у нее были три руссские подружки. Одна из них — очень интересная такая женщина, бывшая балерина Большого театра Евгения Мухатова...

Невдалеке от улицы Кришьяна Барона находился художественный кружок Мухатовой, где Александра с ней и познакомилась. И именно Евгения Александру и привела впервые в театр. Она ходила не только в Оперу, но и в драматический театр имени Упита (ныне Национальный театр). Хотя ни слова не понимала по-латышски. Поэтому всегда брала с собой Мишу, который по-латышски говорил вполне сносно и переводил ей различные драматические сюжеты.

Между прочим, здесь можно вставить один юмористический момент. Накануне рижского визита Барышникова в 1997-м  него в Париже брал интервью известный рижский искусствовед и кинокритик Нормунд Науманис. Во-первых, Науманис тогда два дня просидел в гостиничном номере у телефона, ожидая звонка Барышникова (мобильных ведь тогда не было), чтобы уточнить точное время и место для запланированного интервью.

Дождался! И, во-вторых, встретились Михаил и Науманис у ресторана с символичным названием Opera. И Барышников сходу обратился к Науманису на чистом латышском: "На каком языке будем говорить? На английском, русском, латышском?" Латвиец так был потрясен, что неожиданно ответил: "Можем на французском или немецком..." Эти два языка Барышников, кстати, тоже знает хорошо. Говорили, конечно, по-русски.

Ну так вот, в Рижской опере обходилось без перевода, ведь что взять с балета —- с ним ведь и так все понятно... В эту самую Оперу, в которой спустя годы в честь своей мамы будет танцевать всемирно известный артист балета, Александра водила на хореографические спектакли маленького Мишу. Преимущественно — на постановки с участием народной артистки Латвийской ССР Анны Приеде (кстати, 87-летняя Приеде, к счастью, еще здравствует, живет в квартире у рижского "Стаханчика").

Именно в этом театре, рижской Опере, как ни крути, и зарождалась будущая мировая звезда. Именно здесь началась его любовь к балету.

Однажды вся семья Барышниковых (мама, папа и сводные братья) поехала в Горьковскую область, навестить родных. Отец уехал в Москву, Миша остался в Горьком... А мама поехала в небольшое путешествие — по словам Миши, в Армению. В Ригу она вернулась, когда там никого не было. И... повесилась. Никто до сих пор так и не понимает, из-за чего это случилось. Для Барышникова и его старшего брата это по-прежнему загадка. Официальное медицинское заключение гласило: "Внезапное помутнение рассудка".   

Кто знает, быть может, это и явилось одной из подспудных причин отъезда Барышникова из Риги — сперва в Ленинград, а затем и вовсе за рубеж СССР. Хотя основная причина, конечно же, совсем иная: просто Миша был действительно чертовски талантлив! Еще будучи совсем подростком, уже танцевал на сцене ордена Трудового Красного Знамени Академического театра оперы и балета Латвийской ССР — в балете "Шакунтала" на музыку Баласаняна. (Кстати, в скобках автор этих строк похвастается, что в его домашнем архиве благодаря маме, некогда оперной скрипачке, сохранилась программка "Шакунталы", где русскими буквами под фотографией улыбающегося мальчонки написано с легкой ошибкой "Михаил Баришников"). И еще одно уникальное рижское совпадение —- в одном из вечеров юный Барышников танцевал в номере рижского хореографа Валентина Блинова "Тореро" с Александром Годуновым, позднее ставшем тоже одним из крупнейших артистов мирового балета. Годунов —- тоже из Риги (правда, родился он на Дальнем Востоке и в латвийскую столицу его привезли только в возрасте трех лет). В ослепительно белом костюме тореадора на сцену вылетал Миша, а из-за кулис выползал бык в исполнении Саши, которого торерро победоносно закалывал под мощные аплодисменты публики.

А после Риги история Барышникова практически известна. Сейчас ему принадлежит весь мир. И вполне естественно, что практически  никто не знает одну совсем маленькую провинциальную рижскую историю. Это было в начале восьмидесятых годов прошлого века. Барышников к тому времени уже давно убыл не только из Риги, но и вообще из СССР. Его имя не упоминалось вовсе. Но в Риге его всегда помнили. Тогда, в восьмидестые, еще в нереконструированной Опере у помещения, где переодевались артисты оркестра, был маленький темный закуток. Это была оперная фотолаборатория. Обычно в ней частенько сиживал Игорь Морозов, некогда артист латвийского балета, а позднее заядлый фотолюбитель. Однажды я с мамой зашел в эту затемненную комнату. И сразу же увидел большую и необычную фотографию: какой-то курчавый ангел с огромными красивыми глазами! "Мама, кто это?" —- "Это... Это... Ну, ты его все равно не знаешь. Это знаменитый танцовщик Барышников. В Риге родился. Он уже давно в Америке. Только никому не говори, что это фото видел". В тот момент я был приобщен к какой-то великой Тайне. А тайна такова: в Риге Барышникова помнили и любили даже в дремучие годы застоя.

Долгая дорога домой

После того неожиданного возвращения в Ригу осенью 1997-го Михаил Николаевич вновь навещать родину не спешит. Хотя поводов для его визита было предостаточно. Более того: в 2001-м, незадолго до празднования 800-летия Риги руководство Национальной оперы Латвии активно вело переговоры с Барышниковым о гастролях его коллектива "Белое дерево" во время юбилея латвийской столицы. И Михаил Николаевич дал согласие — информация совершенно официальная, потвержденная Бригитой Страде, бывшей тогда заместителем директора Оперы по зарубежным связям. Но завершилось все банально: руководство театра не смогло собрать затребованную сумму для гонорара. Правда, совсем недавно, всего полтора года назад Барышников заочно побывал в Риге — опять же в Национальной опере была открыта выставка черно-белых фотографий, сделанных Михаилом! Автор снимков тогда опять так и не приехал, но зато позвонил руководству Оперы и лично попросил устроителей рижской выставки представить его работы именно в театре, где он некогда начинал свой такой выдающийся творческий путь.

А почему Михаил Николаевич не возвращается в Ригу? На то, судя по всему, есть несколько причин. Во-первых, всем давно известно знаменитое четверостишие: "К счастью иль к несчастью, истина проста —- никогда не возвращайся в прежние места". Во-вторых — Бродский. Нобелевский лауреат по литературе Иосиф Александрович Бродский, с которым Михаил подружился в эмиграции. Возможно, в какой-то мере это была поэтическая поза, но Бродский всегда говорил, что не стоит возвращаться —- даже в своей родной Ленинград. Хотя возможность приехать туда в девяностых у него уже была. "Что я там увижу, кроме постаревших девушек?", — шутил он, сидя в любимой Венеции и куря сигарету за сигаретой.

Существует легенда, потвержденная, впрочем, многими друзьями Барышникова и Бродского. Однажды два гения — Михаил Николаевич и Иосиф Александрович — встретились в Стокгольме. Дело было в начале девяностых. Решили прогуляться по симпатичной шведской столице. Тот, кто был в очаровательном Стокгольме, знает, что от центра города до порта —- полчаса неспешным шагом. Беседуя о высоком, великий артист балета и не менее великий поэт вошли в порт и.. застыли в изумлении. Перед ними стоял круизный паром, идущий маршрутом "Стокгольм-Санкт-Петербург". У обоих гениев в кармане были паспорта. Им ничего не стоило купить билеты на тот паром. И на следующий же день все мировые информационные агентства мира сообщили бы сенсацию: в Северной Пальмире встречают и носят на руках двух выдающихся представителей русской эмиграции, вернувшихся, так сказать, в родные пенаты. Но Барышников и Бродский в тот шведский день посмотрели друг на друга, одновременно улыбнулись и... повернули обратно. Без слов. Они поняли друг друга моментально.

Но в январе 1996-го Бродский умер. И, видимо, не случайно то обстоятельство, что через полтора года после смерти своего старшего друга Барышников все-таки навестил один пункт на карте бывшего СССР — Ригу. Правда, так и не заехав при этом в Москву или Санкт-Петербург, до которых всего пара часов лету. А после своего второго рижского концерта в Риге, состоявшемся на следующий день после первого — 8 октября 1997-го — Барышников прямиком уехал в Венецию. Вроде как продолжил там гастроли со своей труппой White Oak.

Но именно в Венеции к тому времени уже был перезахоронен на кладбище Сан-Микеле Иосиф Бродский. Из Риги Миша тогда уехал с купленным здесь щенком боксера, который он решил подарить своему сыну Пете, тоже приехавшим в Ригу. Рассказывают, что щенок какое-то время ползал по столу директора Оперы Андрейса Жагарса и в результате щенком были "подписаны" очень важные документы. Все были счастливы!

И все-таки — вернется ли Барышников? Хотя бы на один день...

Happy end

В этой связи хочется все-таки рассказать еще одну историю. Которой, думается, и завершим статью. История о том, что на самом деле в этой жизни все так настолько легко и прекрасно, что не надо страдать, не надо мучится воспоминаниями. Не надо излишне предугадывать, загадывать, чересчур мечтать.

Это к тому, что тогда в Риге Барышников, помимо всего прочего, два дня подряд танцевал номер "Пиано-бар" в постановке великого Мориса Бежара. Стояли три стула, на каждом из них — розы. Номер состоял из трех кратких, минуты на три-четыре, композиций. Одна — на классическую музыку, другая — на джазовую, другая — на современную. Во время каждой части номера Барышников подходил к стулу, брал розы и танцевал с ними, мучительно вспоминая какие-то встречи, расставания, переживания. То же самое — с розами со второго стула, и с третьего. Но самое феноменальное — финал, когда великий артист, собрав, по задумке великого хореографа, все цветы со сцены, собрал их в один огромный букет, подошел к рампе, ближе к зрителям... И в полной тишине у артиста на лице возникла совершенно счастлившейшая улыбка! Да, жаль, что запретили тогда фотографировать во время концерта... У Барышникова плавно опустились руки и все цветы упали в зрительный зал. Это было освобождение от всего суетного! Это  был момент истины и просто какой-то полет шмеля, честное слово! Это было счастье! Счастье осозновать, что если он захочет, то Миша обязательно вернется. А не вернется — ну и ладно. Значит, так надо. Хотя все равно ждем и любим, любим и ждем».

P.S.И вот теперь — Барышников опять в Риге! До встречи, наш ласковый Миша!