Безопасность, Латвия, Прямая речь

В недавно утвержденной Концепции национальной безопасности говорится, что в интересах Латвии - продолжать искать возможности увеличения постоянного присутствия союзников. Какой вы видите дальнейшую роль НАТО в Латвии? Нужно ли увеличивать присутствие альянса в нашей стране?

Артис Пабрикс:  В настоящее время мы ведем переговоры со всеми государствами, чьи военнослужащие дислоцированы в Латвии, включая США, потому что присутствие союзников важно для нас. Мы определенно хотели бы видеть в Латвии постоянное присутствие США и большее присутствие США в Балтийском регионе. Я доволен тем, что Соединенные штаты уже планируют размещение более многочисленных военных сил в Польше, потому что это непосредственно связано с безопасностью Балтии.

Также мы обязательно хотим добиться постоянного размещения в Балтии боевых групп НАТО на длительный срок, потому что это еще больше укрепило бы нашу безопасность. Конечно, это зависит от отношения правительств тех государств, которые участвуют в боевых группах, потому что правительства меняются, и не все политики одинаково понимают геополитическую ситуацию и историю стран Балтии. Это означает, что Латвия должна провести большую работу с этими государствами, чтобы дислоцированные военнослужащие чувствовали себя хорошо и были довольны, а государства видели бы политическое значение.

Со всеми государствами нужно работать, потому что присутствие 1700 военнослужащих боевой группы не гарантировано на вечные времена. Боевая группа НАТО - хорошая основа для постоянного присутствия, но нужно продолжать работу над усовершенствованием штаба Северной дивизии. Солдаты и офицеры, которые служат сейчас в Латвии, довольны, потому что предлагаемый уровень учений и возможности широки.

Размещение армий западных союзников на постоянной основе автоматически означает и инвестиции, например, в логистику. Нам нужно разъяснять союзникам: "Дорогие друзья, вы здесь защищаете не только Латвию, вы имеете очень хорошие возможности в Латвии тренироваться, и внешняя граница Латвии - это общая внешняя граница НАТО".

Поэтому мы должны разъяснять, что присутствие военнослужащих НАТО необходимо, пока будет существовать асимметричная ситуация с безопасностью между Западом и Россией. Не буду отрицать, что у союзников есть и предрассудки, потому что для союзников пребывание в Латвии - это международная операция, что иногда воспринимается с опасениями о риске для жизни, как, например, это было бы в Афганистане.

С учетом всего сказанного резюмирую, что у Латвии сейчас неплохие позиции, потому что нам условно гарантирован долгосрочный статус присутствия сил НАТО, но я думаю, что решение о постоянном присутствии вряд ли будет принято на саммите НАТО в Лондоне в этом году.

Каковы модели оказываемой поддержки, если союзники согласятся увеличить численность военных сил?

А.П.: Конечно, есть разные модели, но я как министр обороны хотел бы постоянного объема сухопутных сил, аналогичного численности боевой группы НАТО - 1500-2000 военнослужащих. Также хотелось бы присутствия более разнообразного вооружения, например, боевых вертолетов. С учетом вызовов в сфере безопасности я считаю, что необходимо дополнительное обеспечение береговой охраны, что означало бы небольшое, но эффективное присутствие морских в сил в Лиепае.

Пока Латвии еще не хватает соответствующего финансирования, было бы неплохо разместить ракетные системы противовоздушной обороны среднего радиуса действия. Нас удовлетворило бы размещение в Латвии нескольких американских ракетных систем "Patriot".

При таком объеме вооружения мы чувствовали бы себя намного в большей безопасности и были бы достаточно далеки от вызывающего поведения России. Асимметрия сил оставалась бы в пользу России, но цена военных авантюр для России стала бы достаточно высока.

Насколько серьезно следует относиться к гипотезе экспертов о том, что Россия в ближайшие годы попытается сделать что-то, чтобы проверить сплоченность НАТО?

А.П.: Это классическая гипотеза, когда мы говорим с западными партнерами, которые спрашивают, действительно ли мы боимся российских танков, которые пересекут границу Латвии. Конечно же, прямой угрозы для нас нет, но страны Балтии - это лакмусовая бумажка того, что может произойти с другими западными странами. Во-первых, Балтия была первым регионом, где произошла реализованная Россией кибератака. Во-вторых, страны Балтии часто сталкивались с фейковыми новостями, порталами и пропагандистскими СМИ. В-третьих, в Балтии существует вопрос энергетической безопасности, потому что мы платим за газ больше, чем Германия.

Мы можем даже не считать, что у России есть агрессивные тенденции, однако, если у нас не будет ясного сигнала от НАТО и ЕС о том, как понимается безопасность и солидарность внутри альянса, то всегда будет возникать соблазн. Мы не хотим вызывать в определенных политических и военных кругах России соблазн проверить солидарность НАТО. Балтийский регион - это место, где через провокации можно начать дискуссии о том, применяется или нет договор НАТО. Балтия может стать подопытным кроликом для подрыва солидарности альянса. Если мы увидим сомнения в Брюсселе или штабах НАТО, это станет последним звонком для НАТО как организации. Мы не можем сомневаться в своих ответах. Поэтому нужно быть внимательными к любым сигналам со стороны России, и такие сигналы мы не можем оставлять без ответа.

Как вы оцениваете растущее влияние Китая в мире и его влияние на безопасность Латвии?

А.П.: Китай в настоящее время не создает никаких рисков для безопасности Латвии, но мы должны считаться с тем, что с каждым годом Китай становится сильнее в экономическом и военном отношении. Говоря о влиянии Китая в Европе, нужно внимательно следить, чтобы Европа не стала зависима от китайских технологий. Несмотря на то, что Китай сейчас является лидером в сфере ИТ, я думаю, что у ЕС достаточно ресурсов, чтобы обеспечить себя соответствующим уровнем технологий. Европа и Китай исторически развивались по-разному, Китай является доминирующей силой в Азии, и у нас разные мнения о приватных ценностях и использовании данных. Мы должны быть автономными, если говорить о современных технологиях.

Вам как министру обороны и бывшему министру иностранных дел не кажется, что Европа постепенно начинает смиряться с российским доминированием на Украине?

А.П.: В Европе достаточно политических сил, которые пытаются найти методы, которые помогли бы России освободиться от санкций Запада. Санкции против России - не самоцель, наша цель - добрососедские отношения. Так называемая формула Штайнмайера предусматривает проведение выборов на не контролируемых сейчас Украиной территориях Донецкой и Луганской областей и присвоение им особого статуса. Эта формула интересна в краткосрочной перспективе, но не дает ответа на все вопросы. Если выборы покажут, что данный регион хочет ограниченной автономии в составе Украины, то об этом можно дискутировать. Плохо то, что в случае установления автономии это будет использовано как причина для отмены санкций против России, то есть вопрос о Крыме будет забыт. Мы можем дойти до того, что санкции будут отменены, а оккупация Крыма формально акцептирована.

Я также считаю, что восстановление прав голоса России в Парламентской ассамблее Совета Европы нужно оценивать негативно, потому что это доказывает возможности России влиять на международные организации.

Министерство обороны часто в социальных сетях сообщает о действиях российских кораблей и самолетов вблизи границ Латвии. Анализировало ли министерство, что именно делают российские военные силы вблизи границ?

А.П.: Цели разные. Классически дело обстоит так, что обе стороны реагируют таким образом на военные учения, то есть, если в Латвии проводятся учения, Россия усиленно занимается разведкой. Это делается с целью понять, как отреагирует вторая сторона. Я думаю, что на российскую военную активность мы реагируем адекватно, в соответствии со своими возможностями, кроме того, полученной информацией мы делимся с НАТО.

Наблюдается ли в последние годы усиленная разведка со стороны России вблизи объектов Национальных вооруженных сил (НВС), например, при помощи дронов?

А.П.: В целом разведывательные действия со стороны России усиливаются. Разведкой занимаются и другие государства, называть которые я не буду. Разведка производится, например, в сфере технологий. Если говорить о дронах, то не все обнаруженные рядом с объектами дроны мы можем связывать с разведкой. Никто не способен на 100% поймать все дроны и их операторов. Наша задача не всегда состоит в том, чтобы сбить дрон - нужно установить оператора и выяснить, сбор какой информации велся.

До сих пор мы задержали несколько операторов. Сейчас ведется расследование, и конкретнее я говорить не буду, но были случае, когда действия операторов дронов вызывают подозрения в их связи с разведкой.

Подозрительный интерес выявлен вблизи Адажской военной базы и других объектов. В ворота базы никто не лезет, однако этот подозрительный интерес и использование разных средств, в том числе дронов, в настоящее время следует оценивать как средне-высокий. Вопрос в том, как доказывать. 

Выявление представителей иностранной разведки не означает, что кого-то нужно поймать и наказать. Есть и другие методы, например, выдворение людей, о котором широко не говорится. Выдворение - один из методов, которыми мы контролируем присутствие представителей иностранных разведок в Латвии.

Я думаю, в Латвии нужны законодательные изменения, чтобы ввести идентификацию дронов. Это вопрос не только Латвии, но и всей Европы. Дроны перемещаются везде. Над моим домом также был констатирован дрон, и это не были соседи, которые хотели посмотреть, что делается за моими окнами.

Почему Минобороны публично не сообщает о выдворении подозрительных лиц?

А.П.: В интересах государства мы оставляем за собой право не разглашать всю информацию, относящуюся к шпионажу и сбору информации.

Если комментировать информацию о пьяных военнослужащих, кражах обмундирования и незаконном распространении информации, как бы вы оценили уровень дисциплины среди военнослужащих?

А.П.: Армия представляет общество, поэтому среди 8000 земессаргов и 6000 военнослужащих профессиональной службы какой-нибудь нарушитель всегда найдется. Мы всегда жестко боремся с такими случаями, проводим расследования, причем раскрываем нарушения сами, а не с помощью правоохранительных органов. Я думаю, что дисциплина в нашей армии хорошая. Кроме того, недавно в Минобороны создана служба внутреннего контроля.

По случаю присвоения экипировки расследование в рамках уголовного процесса продолжается. Что касается недавнего случая утечки информации ограниченного доступа, то и здесь выявлен виновный. Это была не кибератака, а человеческий фактор. Пока ведется расследование, более подробно об этом инциденте я говорить не буду.

Каков ваш ответ министру внутренних дел, предложившему направить военнослужащих на охрану государственной границы?

А.П.: Военнослужащие могут работать и медсестрами, но их функция состоит в обеспечении обороны государства. Я понимаю желание руководства МВД улучшить охрану границы, а также то, что МВД не хватает ресурсов. В любом случае сотрудничество между армией и пограничной охраной до сих пор было очень хорошим, например, на средства оборонного ведомства мы обеспечили пограничную охрану оружием, соответствующим стандартам НАТО.

В любом случае мы готовы в соответствии со своими возможностями помогать пограничной охране с покупкой современных сенсоров или камер наблюдения. Сотрудничество существует, и, если сесть за общий стол, решение всегда найдется. Конечно, поддержка должна быть в границах разумного и не снижать боеспособность армии.

В завершение интервью расскажите подробнее об идее открыть в имении Рудбаржи школу военных кадетов.

А.П.: В настоящее время Минобороны готовит доклад правительству с деталями этого проекта. Министерство готово вложить свои средства - мы считаем, что первая в Латвии и в Балтии школа кадетов необходима, так как позволит готовить специалистов для офицерского корпуса, школы инструкторов НВС и вооруженных сил в целом. Также открытие такой школы станет вкладом в систему образования.

Рудбаржи выбраны с географической точки зрения, потому что тут же неподалеку, возле Скрунды, расположен армейский полигон, который можно использовать для обучения кадетов. Выбор этого места имеет и символическое значение, потому что из имения Рудбаржи 3 марта 1919 года началось освобождение Латвии под руководством полковника Калпакса.

Для более быстрой реализации проекта Скрундское самоуправление готово предоставить административную поддержку. Здание старое, но стабильное. В сотрудничестве с самоуправлением мы нашли территорию, где планируется строить казармы. Еще одно здание используется как спортзал, а со временем можно построить и новый спортивный центр. Также мы ищем международных партнеров - зарубежную школу кадетов, возможно, в США или в Германии. Я очень хотел бы открыть первый класс в сентябре 2021 года. В школе будут учиться молодые люди, окончившие девятый класс, оптимально около 200 кадетов. Образование будет четырехлетним, с акцентом на точные науки, так как в армии будут все более активно использоваться современные технологии. Выпускники школы могут поступать в Национальную академию обороны, причем первый курс им уже будет зачтен.