Аналитика, ЕС – Балтия, Латвия, Образование и наука, Прямая речь, Рынки и компании, Экономика

В основе труда — опрос и интервьюирование жителей Латвии о том, как, по их мнению, правительство страны справилось с преодолением кризиса и какие впечатления и уроки он, кризис, оставил после себя.

На власть не надейся и сам не плошай

- Сейчас как раз широко демонстрируется мнение о том, что Латвия успешно преодолела все трудности, все растет и развивается. Наверное, это в порядке вещей — после спада идет подъем?

— Если судить по ВВП, то до 2008 года мы еще не дотянули. Но если по ВВП на одного жителя, то он немножко больше, чем 8 лет назад.

- Это потому, что люди уехали?

— Люди уехали, а оставшиеся стали работать производительнее.

- Расскажите подробнее о вашем исследовании. Зачем оно понадобилось?

— Официальная, в том числе европейская точка зрения, известна: Латвия успешно преодолела кризис, проведена масштабная консолидация, все это благодаря грамотному менеджменту. Премьер Валдис Домбровскис все это зафиксировал в своей книге. Конференции высокого уровня проходили в Риге с участием Еврокомиссии, Международного валютного фонда, где говорилось, что опыт Латвии нужно использовать другим странам. И для нас было важно попытаться спросить население — как они чувствуют? Так ли все прекрасно?

- Я хорошо помню, как раз то время, как журналисту, мне приходилось посещать Еврокомиссию. И там чувствовалось, что Латвия для евробюрократов — своего рода палочка-выручалочка. Затянули пояса, преодолели трудности. Пример для всех.

— К сожалению, настроения наших респондентов заметно отличались от официальной точки зрения. В 2013 году почти 80% опрошенных сказали — кризис продолжается. Мы интересовались у людей, как, по их мнению, действовало руководство страны? Нужно ли было брать заем?

Большинство ответов говорили о том, что заимствования дались нам слишком дорогой ценой. Больше всего консолидация и режим экономии ударили по доходам. По возможности найти нормальную работу. Получить от государства причитающиеся социальные гарантии. Отметили сокращение расходов на медицину и образование.

Красной нитью в ответах звучало мнение о том, что людям не на кого надеяться. То есть государство не выполняет своей функции — социальной защиты населения. Хотя все мы платим налоги, рассчитывая на то, что получим взамен какой-то комплект социальной защиты.

Опрос со всей определенностью показал, что люди не доверяют ни правительству, ни Сейму, ни общественным организациям. Только семье, родным и самому себе.

- Это называется — за что боролись. Капитализм всегда рисовался обществом, где люди могут полагаться исключительно на самих себя.

— Ну, я не могу сказать, что капитализм везде такой, он ведь тоже разный. Если посмотрим на Скандинавию, на Францию, то там расходы на социальную политику достаточно солидные. Вообще европейская модель — она достаточно социально ориентированная.

У нас же ситуация довольно своеобразная — принцип отчисления социальных взносов утрачивает свое значение. Например, в случае постоянного увеличения возраста выхода на пенсию при невысокой продолжительности жизни. Особенно это актуально для мужчин. На Западе тоже повышают возраст выхода на пенсию, но у них и продолжительность жизни заметно выше.

При этом надо учесть, что Латвия тратит на социальные нужды меньше всего в ЕС, хуже только в Румынии и Болгарии. Аргумент «платите налоги — будут вам соцгарантии» тоже не работает: какой смысл платить налоги, когда ты не понимаешь, какой тебе от этого прок.

На вопрос, считают ли люди справедливой нашу налоговую систему, большинство ответило категоричным «нет». По их мнению, она только способствует дальнейшему расслоению общества. Что подтверждает тот факт, что у нас один из самых высоких коэффициентов Джини — разница в доходах между бедными и богатыми.

Народ безмолвствует. Или уходит по-английски?

- То есть, уместно будет сказать, что в Латвии построен капитализм, но в самом его неприятном, жестком виде.

— В принципе наша модель — очень жестокая. И эксперимент по урезанию всего только в Латвии и можно было реализовать, поскольку население очень пассивно. Какие протесты у нас были? — Никаких. Посмотрите, как в других странах народ выходит на улицы, чуть что. У нас же каждый печально зарылся в свою норку и переживал молча.

- Почему? Многие это связывают с наследством советского периода, люди не приучены протестовать.

— Прошло уже довольно много времени, и потом уже есть новое поколение, которое не знает, что такое советская власть.

- Тем более, что в советское время никому в голову нет приходило жаловаться на высокие цены на жилье или здравоохранение.

— Бесплатную медицину, образование.

- Значит, люди скорее понимают, что протестовать бессмысленно.

— Да, кстати, такой вопрос тоже был. Видят ли люди эффективность протестных акций. И тут тоже же царил полнейший пессимизм. Непонятно, почему пенсионеры молчат. Слышно только попискивание. А ведь у них только что забрали часть пенсии, потом отобрали деньги у работающих пенсионеров, затем обрезали отчисления во второй пенсионный уровень. Но все промолчали.

Уцененное население

- В книге рассматривались другие варианты преодоления кризиса?

— Я считаю, что консолидация — не лучший вариант. Ирландцы, например, тоже повысили налоги, но они и увеличили расходы, чтобы оживить экономику. Девальвация рассматривалась, но о ней тоже надо говорить с осторожностью. Против нее довольно жестко выступили латвийские банки.

- Если я что-то понимаю в экономике, то если страна много производит и посылает на экспорт, то при обесценивании своей валюты она может выиграть.

— Да, если у страны сильный экспортный потенциал, то девальвация может быть эффективным инструментом.

- Но у нас был выбран вариант так называемой внутренней девальвации. Уценили свое собственное население, его стоимость на рынке.

— Уменьшив его доходы. Для населения стало все так же недоступно, как если бы девальвировали национальную валюту.

- Тоже весьма символично. Мы говорим, что народ в демократическом обществе — основное богатство, и тут же берем и обесцениваем его.

— Наше исследование как раз и показало, что о народе у нас не сильно пекутся. Что народ живет своей, а правительство и депутаты своей жизнью. И не случайно в ходе опроса многие отмечали возможность покинуть страну.

- В Латвии экономическая миграция как раз и стала своего рода формой протеста.

— Голосование ногами — одна из форм протеста. И что самое главное — люди чувствуют себя на чужбине комфортно и не собираются возвращаться. Поэтому все эти планы реэмиграции достаточно абсурдны.

- А как оценили уроки кризиса бизнесмены?

— Многие, конечно, обанкротились. Другие сумели переосмыслить свой бизнес. Нашли инвесторов. Банки ничего не давали. Собственных накоплений тоже не очень. Стали управлять финансами, чего раньше многие не умели и не хотели. И пять же, если выплыли, то без помощи со стороны государства. Уроки кризиса: рассчитывать только на себя, самому делать накопления, полный индивидуализм.

А зачем тогда правительство?

- Все чаще задаются вопросы — а зачем такой небольшой стране такой громоздкий аппарат — правительство, сейм, дипломатический корпус, которые обходятся налогоплательщикам очень не дешево.

— Реально ничего не происходит, чтобы можно было оценить эффективность деятельности этого аппарата.

- Критериев нет?

— Так ведь это же можно сделать. Дайте задание разработать их. Хотя косвенно уже можно определить — какие принимаются решения, как и кем выполняются.

- Время от времени Госконтроль предлагает ввести систему контроля на основе проверяемости. Как принятые решения выполняются шаг за шагом, с введением ответственности конкретных чиновников.

— Увы, персональная ответственность полностью отсутствует. Мы знаем немало примеров, когда масштабные проекты проваливались. Взять то же «е-здоровье» — много миллионов потрачены впустую, виноватых нет. Электронная школа. Ничего не случилось ведь, только десятки миллионов испарились. Кроме того, у нас нет действенного контроля за расходованием средств Еврофондов.

- Подтверждается существование двух параллельных реальностей. В первой население и бизнесмены — которые рискуют всем своим имуществом и горбом. И вторая — чиновники, которые имеют возможность экспериментировать без риска для себя.

Жадность фраера сгубила…

- С точки зрения экономической науки. Латвия уже проделала путь в четверть века, выбрав в свое время либерально-рыночный путь развития экономики. Как вы считаете, он себя оправдал?

— Что значит «выбрала»? Его нам в свое время очень жестко предложили. И те, кто стоял у власти, сложили лапки и приняли его. Это не был осознанный выбор.

- То есть какой-то демократией там не пахло.

— Абсолютно. Страна пошла по пути очень жесткой, очень болезненной либерализации. Последствия которой были просто ужасающими. А представители нашего правительства все ходили с лозунгами о том, что рынок все отрегулирует. Хотя уже в те времена было много моделей, которые доказывали, что рынок не может сам все отрегулировать.

- А может быть, нельзя говорить, что благодаря этому какие-то цели не были выполнены. Латвия успешно превратилась в потребительский придаток. На месте заводов выросли торговые центры. Произошел отток рабочих рук на Запад.

— Но если государство функционирует только в интересах определенной группы, а не всего населения, то это уже можно считать коррупцией на уровне государства.

- Кстати, кризис 2006-2009 года. Он ведь как раз и стал олицетворением либерального подхода к экономике. Отсутствие контроля дало волю неконтролируемой жадности, в результате чего пузырь и лопнул. Сейчас условия для возникновения подобных кризисов уничтожены, их уроки не оказались напрасными?

— Знаете, капитализм и алчность — это синонимы. Так будет всегда. Иное дело, что должны быть какие-то механизмы контроля и регулирования. Финансовый сектор, он настолько мощный в мировом масштабе, он выбил себе так много льгот, что с идеологической точки зрения стал доминирующим. И его интересы превалируют над интересами государств. Реальный сектор экономики постоянно уменьшается, в отличие от виртуального финансового мира.

И потом, при капитализме, как мы знаем, кризисы цикличны и избавиться от них нельзя. Это логика функционирования капиталистического мира. Другое дело, что раньше это был кризис перепроизводства, теперь кризис, связанный с преобладанием рискового финансового сектора.

- Кризис перепроизводства деривативов.

— Да, можно так, перепроизводство спекулятивных финансовых инструментов, за которыми реально ничего нет.

- Пузырь в чистом виде.

— В том числе рынок акций, который зачастую ничем не обеспечен, фьючерсные сделки, за которыми ничего нет. Алчность — идеология капитализма. Каждый доллар должен принести несколько, несмотря на последствия.

- Остается только надеяться, что крылатое выражение «жадность фраера сгубила» не станет пророческим и капитализм не погребет нас под своими обломками. Спасибо за беседу.

— Будем надеяться. Спасибо.

http://baltnews.lv/news/20160129/1015506596.html