Балтия – СНГ, Благотворительность, ЕС – Балтия, Латвия, Финансы

Балтийский курс. Новости и аналитика Вторник, 19.03.2024, 03:49

Саша Гаррос должен жить!

Андрей Лошак, Эхо Москвы, 08.10.2015.версия для печати
Саня теперь точно должен написать книгу — он мне обещал.

Для многих Александр Гаррос — известный писатель, журналист и трам-пам-пам, а для меня — близкий друг и очень добрый человек, который, как говорят, мухи не обидит. Причем буквально. Вспоминаю прошлогодний статус в фэйсбуке его жены Ани Старобинец с отдыха в Хорватии: «Застаю мужа ночью на террасе со шваброй. „Ты рехнулся?“ — спрашиваю. „Нет, я спасаю слизней. От соседей-чехов. Видишь, они выползли прямо на проход, так что если я их не смету в траву, чехи их раздавят“.

 

При том, что Гаррос-литератор совсем другой — жесткий, даже жестокий. Мы познакомились в 2003-м. Он тогда со своим соавтором Алексеем Евдокимовым получил Нацбест за дебютный роман „Головоломка“. Это был забойный шутер про банковского клерка, которого достал мир корпоративной лжи, он раздобыл пушку и пошел крушить все, что встречалось на его пути, не забывая запивать свои приключения экспроприированным виски из люксовых магазинов. Наступали сытые нулевые, тема русского „Бойцовского клуба“ носилась в воздухе и неожиданно материализовалась в книге двух молодых русскоязычных рижан. Я тут же отправился снимать про них сюжет для программы „Намедни“. Думал, что увижу брутальных парней, хотя бы отдаленно напоминающих Бреда Питта и Эдварда Нортона, но вместо этого встретил двух сотрудников отдела культуры рижской газеты „Час“, больше всего на свете похожих на двух сотрудников отдела культуры.

 

Застенчивые интеллигентные ботаники, я даже немного расстроился и взбодрился лишь когда увидел возле их рабочего стола стеклянный шкаф, под завязку наполненный пустыми бутылками из-под алкоголя. Гаррос меня быстро очаровал — высокий, улыбчивый, доброжелательный, с вечным румянцем — он как бы излучал душевное и физическое здоровье, что удивляло, поскольку герой книги был законченным психопатом. Ну и глаза, спрятанные за стеклами очков. Добрые и немного грустные. После интервью мы выпили и долго шатались по старой Риге, придумав заодно финал моего сюжета: под песню „Where is my mind?“ Гаррос и Евдокимов смотрят из окна офисного билдинга на вечереющий город. Ну а потом все взрывается.

 

Через несколько лет Саша женился на Ане и перебрался в Москву. Одним из первых его материалов для „Новой газеты“ стало интервью угадайте с кем? Правильно: со мной. Я стал бывать у Гарросов в гостях. У них было уютно: мы сидели на кухне, пили виски — именно Саня научил меня разбираться в нем — и говорили о судьбах России и литературе — о чем еще можно говорить на кухне сразу двух писателей? Именно у Гарросов я впервые увидел живьем всяких литературных знаменитостей вроде Прилепина и Быкова. Все они — несмотря на полярные взгляды — души в нем не чаяли и не чают.

 

На кухонных шкафах росла галерея пустых бутылок, под ногами бегали чьи-то дети, на плите что-то шкварчило. Мне всегда казалось, что кухня Гарросов — с их вечными гостями, выпивкой и легкой бытовой неустроенностью — продолжала традиции московских кухонь „десять метров на сто человек“, в которых кипела жизнь советской интеллигенции. Удивительно, конечно, что этот дух для меня, москвича, воплощал русскоязычный рижанин эстоно-грузинского происхождения. Паспорт „не-гражданина“ Гарроса с английским словом „alien“ всегда являлся источником для бесконечных шуток — особенно для Старобинец, „одного из немногих русскоязычных авторов, постоянно работающих в стиле horror fiction“ (цитата из Википедии).

 

Мы подружились. Однажды Барсук (дочка Саша) назвала меня дядя Лошадка, с тех пор Гаррос называет меня только так. Поклонник его литературного дара, я требовал новых книг, но он все меньше занимался литературой, все больше журналистикой, ссылаясь на вечный недосуг. На нем лежал почти весь груз домашних забот: готовка, кормежка, дочка в школу/из школы, сходить в магазин, погулять с пуделем Кокосом. Он, конечно, идеальный муж, сделавший все, чтобы любимой женщине было комфортно. И у него получилось — талант Ани мощно развивался, она издавала книгу за книгой.

 

Гаррос тоже писал — в „Снобе“ у него выходили великолепные эссе, написанные с нездешним литературным блеском, но новой книги как не было, так и нет. Я начал замечать, особенно когда Гаррос снимал и протирал очки, что в его глазах рядом с добротой и грустью появилась усталость. Но он никогда не жаловался. Как Дон Кихот, он предано служил своей возлюбленной и, кажется, был совершенно счастлив. Когда во время второй беременности Ани выяснилось, что у ребенка — патология развития, Саша сделал все, чтобы роды проходили в одной из лучших клиник Германии — Шерите — и ни на секунду не отходил от жены как перед родами, так и после. К сожалению, мальчик не выжил.

 

Последнее время мы стали реже видеться, и Гаррос писал горькие смски про то, что дядя Лошадка совсем отбился от рук. Но потом я все-таки приезжал, мы садились на кухне, выпивали и на щеках Сани неизменно алел здоровый румянец. Наконец, случилось долгожданное: счастливая беременность. Ребята уезжают в Латвию, где на свет благополучно появляется мальчик Лева, которого они на латышский манер шутливо называют Левс. Поразительно, что примерно в это же время, согласно заключению врачей, в организме Саши поселился „аlien“, чужой, а если точно — „умеренно дифференцированный плоскоклеточный ороговевающий рак пищевода“. Известно это стало уже в Москве.

 

Я тут же позвонил, сказал, что приеду, Саня печально пошутил: „Ну вот, на что только не приходится идти, чтобы заманить тебя в гости“. Приехал с маленькой бутылочкой Джэк Дэниэлс. Саня все такой же румяный, излучает здоровье, только в глазах стало больше грусти. Рядом Аня кормит грудью маленького крепыша Левса. Барсук стала совсем взрослой — челку выкрасила в какой-то вызывающий цвет. Выпили немного, я закурил, Саня — нет. „Последний раз, наверное, виски пью. Врачи говорят, после операции крепкое нельзя — рак поселился на слизистой пищевода, а крепкий алкоголь раздражает ее“. Я эгоистично расстроился: а как же наши прекрасные посиделки на кухне? Саня это, видимо, увидел и принялся меня утешать — в этом весь он: „Но некрепкое-то можно. Возраст все-таки — солидные, блин, люди, пора уже в вине начать разбираться!“

 

Аня написала в фэйсбуке о предстоящем лечении, ребята собрали на начальный этап. С латвийским не-гражданством Сани никаких льгот в России ему не полагается. Впрочем, как и в других странах мира. Гарросы уехали в Берлин, долго выбирали клинику, в результате оказались все в том же Шерите. Оптимальный с точки зрения медиков и семьи вариант терапии и последующей операции выглядит так: курс радиохимиотерапии (5 недель) — 33 450 евро; и сложная операция по резекции пищевода — 42 800 евро. За несколько недель, что Саша и Аня уже знали о болезни, но все еще подбирали вариант лечения, друзья, знакомые и незнакомые люди помогли семье собрать значительную сумму. И теперь на лечение Саши не хватает 24 000 евро.

 

Я уже смирился с тем, что мы с Саней больше не будем пить виски. Но я не готов смириться с тем, что у меня больше не будет такого друга, у Ани — такого мужа, а у Барсука с Левсом — такого отца. Кроме того, Саня теперь точно должен написать книгу — он мне обещал.

 

Помочь собрать деньги на лечение Саши согласился немецкий филиал российского благотворительного фонда „Радуга“, имеющий счёт в Германии.

 

Вот его реквизиты. Вот тут подробно описано, как именно можно перевести деньги на иностранный счет. Либо просто зайдите в любое отделение сбербанка.

 

Raduga Deutschland gGmbH
Mozartstraße 6
87435 Kempten (Allgäu)
Volksbank Bühl e. V.
IBAN: DE67 6629 1400 0005 1892 09
BIC: GENODE61BHL
Konto nummer: 5189209

 

!!!ВАЖНО: Указывайте, что это пожертвование для Alexander Garros в деталях платежа






Поиск